"Тишина. Воздух замрет, как затаившийся зверь. И в этой хрупкой неподвижности рождается шепот —первый такт вальса, как первый трепет ветра. Еще не сила, а лишь обещание силы.
Потом — порыв, подхватывающий мелодию. Легкий и дерзкий. Начинается движение: шепот обрастает плотью. Он поднимается выше, хватает ветки ив, швыряет их друг в друга, рождает стук и шорох. Ветер уже не скользит — он мчится.
А дальше — взлёт. Земля остается внизу, и поток, упругий и безжалостный, несется ввысь. Он вливается в стаи облаков, рвет их в клочья, уносит крики птиц в сизую бездну неба. Здесь его голос грубеет: скрип крыш, вой в трубах, гул пропасти. Но в этой ярости есть элегантность безумия — вихри то закручивают спирали по законам геометрии, то рассыпаются, как жемчуг с оборванной нити.
Куда? Начав с шепота, он капризно выбирает путь: то вскипит ураганом, срывающим крыши, то умрет у подножия горы, оставив в траве одинокое перышко. Его свобода — в отсутствии причины. Свистящий вихрь и едва дрогнувшая ветвь — дети одного неба.
И стоит затихнуть буре — воздух вновь замирает. Но шепот уже не прежний. Он помнит и блеск высот, и бездонность падения, и то, как легко хаос становится узором, а ярость — стихнувшей песней. Его голос не гаснет, а растворяется в ритме мира, чтобы однажды родиться вновь...
Шепот ветра стал музыкой: он унёс танцоров к небу, швырнул в бездну, но вальс не закончился. Он замер, как затихший ураган, оставив в воздухе дрожь струны, готовой зазвучать вновь.